Жил да был в России некий странноватый субъект, коего нарекли иностранным именем «интеллигент». А, может быть, он сам себя так нарек, кто его знает? По прошествии времени и не разберёшь.
Не написали ещё тогда детскую песенку про то, что «как вы шхуну назовёте, так она и поплывёт».
И он этого не знал. Субъект, вроде как российский, имя иностранное, да и перевод не вполне соответствует содержанию.
Вот словари нам говорят, что произошло это название от латинского слова « intellegēns (intellegentis)» - что означает «сведущий, понимающий, знающий».
Однако это слово стали применять исключительно в понимании как
«человек принадлежащий к образованному классу общества.».
Из чего следовало, что, например, мастеровые русские люди, которые могли блоху подковать, ни к понимающим, ни к знающим не относились. Инженеры, которые создавали чудеса техники, тоже не вписались в это просветлённое общество.
Что ж говорить про простых работяг - токарей и сталелитейщиков, крестьян и прочих сиволапых мужиков? Не приняли их в закрытый клуб знающих и понимающих.
А почему так решил рассудить наш российский интеллигент? – А потому он так решил, что в его разумении все знания и понимания можно было взять только от иноземных учителей да из иноземных книг. А где ж простому крестьянину или мастеровому человеку по иноземному-то понимать научиться?
Вот и взвалил на себя российский интеллигент тяжелейшую, неподъёмную, можно сказать, ношу: весь остальной люд, который ничего не знает и ничего не понимает, жизни научить.
А что в этой жизни самое главное? А главное в этой жизни, как говорят иноземные книги,- это свобода и революция.
А ещё в этих книгах написано, что никто, кроме тех самых интеллигентов, не знает и не понимает, в чем заключается главный жизненный интерес русского народа.
Как писал ещё в XIX веке сбежавший из этой всё понимающей компании Лев Тихомиров:
«Если народ не согласен принять справедливость их определений - тем хуже для него: его принудят - принудят силой; его святыню будут разрушать кинжалом, динамитом».
Итак, изначально понимаемая как «образованная часть населения», российская интеллигенция, начиная с ХIХ века, постоянно мутировала: сначала от этого «слоя» как бы отслоились те, кто, помимо умения читать умные книги, мог ещё что-то полезное делать. Врачи, инженеры, учителя, люди науки…
Кто остался? Остались студенты, в том числе, вечные, которые так и не смогли научиться ни одной профессии. Остались литераторы, и отпочковавшиеся от них журналисты, которые не умели писать великих произведений, но обладали удивительной способностью засиживать и загаживать собою всё, что написано действительно великого и интересного. Так называемые литературные и театральные критики.
В соответствии с известным правилом, «кто может – делает, кто не может делать – руководит, кто не может ни того, ни другого,- учит»,- вся эта публика, не способная ни к одному сколько-нибудь полезному занятию, взялась учить.
Сначала они ринулись было обучать народ – грамоте, «правильным» идеям и просто благоглупостям. Грамоту народ ещё как-то воспринимал от них, а вот от идей и благоглупостей – отворачивался.
Кто в этом может быть виноват? – Странный вопрос. – Конечно, народ, а не светочи разума и передовой мысли.
Поскольку обучение грамоте – дело весьма сложное, кропотливое и не вполне благодарное с точки зрения внедрения в массы «прогрессивных» идей, затея эта скоро светочам наскучила, с детьми возиться они бросили, и перешли непосредственно к внедрению своих «передовых» идей в массы трудящегося люда.
Так от слоя просветителей и учителей отслоилась та самая «прослойка», которая последующие сто лет гордо именовала себя «прогрессивным обществом», «передовой интеллигенцией», а потом вообще присвоила сама себе гордое звание «совесть нации».
Для того, чтобы причислить себя к этому гордому званию, навыки требовались не очень сложные:
- надо было критиковать, а лучше ненавидеть самодержавный, а потом и вообще всякий государственный строй;
- раболепно заискивать перед западными идеями, деяниями, общественными институтами, и вообще перед всем западным, ибо оно, по определению, есть мерило прогрессивности.
На какой-то период советская власть пресекла открытое поклонение перед Западом, но не искоренила, и оно выплеснулось наружу при первой же возможности.
Поскольку заслуги этой прослойки в сломе «старого и отжившего» строя были признаны новыми хозяевами жизни, «прогрессивная» прослойка получила множество привилегий:
- почетные звания (заслуженный, народный артист, художник, деятель искусств);
- материальное поощрения (разного рода премии);
- серьезные льготы (право на дополнительную жилую площадь, на дома творчества и прочие атрибуты принадлежности к «творческому» слою).
При этом тот слой действительно советских образованных людей, который создавал её науку, промышленность, оборонную мощь, о таких благах даже не мечтал.
Были среди «нетворческого слоя» отдельные личности, которые получали от государства значительные материальные блага и привилегии, но это были единицы, чей вклад в свою профессию был, как правило, заметен и бесспорен.
В то же время «творческий слой» имел блага и привилегии только за сам факт принадлежности к этому слою: вступил в соответствующий союз (художников, писателей, журналистов) – и уже за одно это получаешь разного рода льготы и блага.
Незаслуженные почести обладают свойством развращать тех, кого так незаслуженно почитают.
И вот в результате в России сформировался слой «творческих» людей, которые решили, что никто, лучше них, не знает, каковы истинные народные чаяния и куда следует двигаться стране.
И основными выразителями этих настроений стали представители тех родов деятельности, которые на протяжении веков во всем мире не воспринимались в качестве лиц, занимающихся делом, достойным уважения.
В России, и не только, вплоть до ХХ века профессия актера была постыдным родом занятия, литераторство и живопись вообще за профессию не признавались. Ни один актер не мог объявить себя «совестью» даже уездного городка.
Зато в концу ХХ века профессия актера вдруг стала неким проходным билетом в высшие слои общества и к трибунам учителей нации.
Как правило, «совестью» величали себя отнюдь не самые выдающиеся деятели этих профессий.
Ни Владимир Высоцкий, ни Василий Шукшин, ни Галина Уланова, ни Александра Пахмутова не заявляли притязаний на роль путеводной звезды всего народа.
Зато громко заявил о себе, как о путеводителе нации, Солженицын, чьи творения написаны корявым и ненатуральным языком, а уж про содержательную составляющую, густо замешанную на лжи и манипуляциях, я промолчу.
Или Виктор Ерофеев, который не может свои мысли выражать без нецензурщины.
Эту роль пытаются застолбить за собой те, кто за настоящим творчеством либо не был замечен вообще, либо давно забыл, как это выглядит.
Много Вы знаете творческих достижений у Татьяны Лазаревой? У Лии Ахеджаковой (которая, по меткому выражению Валентина Гафта, «всегда играет одинаково»)? У Артемия Троицкого? У Татьяны Толстой? У Михаила Ефремова, который правдиво играет только алкоголиков (поскольку хорошо знаком с этим состоянием)?
При этом, в отличие от народа, который был, естесственно, в массе своей тёмен, во многом религиозен и благочестив, «творческая интеллигенция» устами Льва Анненского объявила своей религией безбожие.
Самым громким её отрядом выступают «театральные деятели», которые так далеко оторвались от сути своих профессий актеров, режиссеров, сценаристов, что остались только «деятелями», вызывающими стойкие ассоциации с пустой бочкой, которая, как обычно, звенит куда громче, чем симфонический концерт в Пальмире.
Нынешний актеры, певцы и эстрадные музыканты самочинно присвоили себе право указывать всем, в том числе выбившимся из креативного стада собратьям по цеху, как они должные себя вести, с кем встречаться и что говорить.
Вспоминается жуткая обструкция, которая была устроена «креативным классом» прекрасной актрисе Чулпан Хаматовой, которая мало того, что занимается благотворительным проектом излечения смертельно больных детей, так ещё и «посмела» встречаться с Путиным и положительно его оценивать! А-А-ТУ-УУУ!!!
Так, постепенно и неумолимо, на смену понятию «творческая интеллигенция» пришло понятие «креативный класс» - креаклы.
Это слово на удивление точно отражает истинную сущность класса, у которого слово «творчество» было вытеснено «креативом».
У них самих, видимо, язык не поворачивался назвать творчеством кучу не связанных между собой предметов. Зато её можно назвать «креативной инсталляцией».
Ни за какие уши не удаётся притянуть к «творчеству» мат, порнографию и похабщину, от обилия которых некреативный класс уходит с премьер и не ходит на спектакли таких «светил», которые ничем, кроме голых задов на своих спектаклях, не отличились.
А прибивание причинного места к мостовой громко объявили «пер-фор-мансом».
Навязать широким массам для добровольного восхищнения и поклонения такие «креативы» пока не получается. Нос воротят. На свалки «инсталляций» в очередях не стоят. Стоят, недоумки, чтобы посмотреть на Серова и Айвазовского…
Как такую публику они могут называть в бессильной злости? – Конечно, никакого иного названия, кроме «быдла» не предусмотрено у креаклов для таких неправильных зрителей.
Поскольку для управления быдлом они предпочитают насильственное навязывание своих идей, а также «творений», за которые народ платить не желает, то для этого надо получить средства из бюджета. И долгое время им эти средства получать удавалось.
Даже за изображение фаллоса на Литейном мосту выплатили премию. Покорно, почти как дань…
И вдруг – облом! – заявку на премирование шедеврального прибития к мостовой причинного места, а также эпохального поджога двери ФСБ – ОТКЛОНИЛИ!!!
Мракобесы!!!
А кому отдали причитающиеся светочам деньги?
Ужас! - государство в лице Минкульта пошло навстречу «быдлу» и стало урезать финансовые потоки на оплату «креатива» и направлять их на такое убожество, как сельские дома культуры. УЖОС!!!! Полтора миллиарда перераспределили в этом году!!! Что будет дальше???!!! К ногтю Минкульт и Мединского!!!
И креаклы взбунтовались!
Сначала сын Аркадия Райкина, на котором природа отдохнула, грозно тявкнул про цензуру. Зажимают!!! Ааа-а-а-а-а-а!!!!
Потом Ксюша с хроническим токсикозом грозно потребовала от Президента объяснить, по какому такому праву он посмел быть не на стороне креаклов, а на стороне «быдла», то бишь, как его там,- народа?!! Кто позволил?!!!
Ей подпевает Татьяна Толстая:
Наконец, целой программной статьей разразился в «Коммерсанте» режиссер Андрей Звягинцев. Создатель "Левиафана" согласился с Райкиным, подчеркнув, что "в пространство культурной жизни страны цензура вошла в полный рост". По его словам, "отрицать это может только лжец или невежда".
"Просто невероятно, с какой легкостью сейчас происходит подмена понятий. Никто даже и не морщится. Мы говорим: "Это цензура", они говорят: "Это госзаказ". И еще нам же предлагают "не путать понятия", - возмутился Звягинцев.
То есть государство у нас, оказывается, не вправе выбирать, за какие творения креаклов оно готово платить бюджетные средства, а за какие – нет!
Сей рупор креаклиата признаёт при этом, что «текущая ситуация в экономике и культуре такова, что ни театры, ни киностудии не могут создавать проекты без участия государства».
В переводе на русский язык это означает, что если народ за их «великие и непостижимые» создания платить не хочет, то тогда это ОБЯЗАНО делать государство. А государство устами пресс-секретаря Президента Пескова посмело этому воспротивиться!
«Стало быть, следуя логике пресс-секретаря, для которого "если государство дает деньги... оно заказывает произведение искусства на ту или иную тему", выходит, что практически вся культурная жизнь России сегодня ангажирована властью", - констатирует светоч кинематографа,
Позволю себе задать наивный детский вопрос:
Ребята, а вы сами себя ангажировать не хотите? За свой счет не хотите посоздавать чего-нибудь гениальненького? Весь мир, между прочим, так живёт.
Не-е-ет! Надо продолжать требовать, чтобы их кормили булкой с маслом и с черной икрой, а они бы плевали в эту кормящую руку!
Что ж, приходится с некоторым удовлетворением констатировать: процесс отслоения от народа некоей невнятной, не вполне адекватной и мало на что пригодной прослойки под названием «креаклы» подходит к своему логическому завершению.
Прослойка окончательно отслоилась от народа, от от власти, которую олицетворяет, прежде всего, Президент России, и отправилась в свободное плавание.
Требования креаклитета к государству оплачивать это «свободное плавание» всё меньше встречают понимания со стороны государства.
Конечно, такая власть - преступна!
А народ, который не хочет платить светочам? Он не достоин таких, как мы!
Мерзок он и отвратителен!
В свою очередь, добродушные (пока?) призывы государства не плыть в пагубные веси категорически не воспринимаются креаклитетом. Гневное кряканье их заглушает.
Гребут в похабщину, безвкусицу, бездарность и бескультурье с упорством, достойным лучшего применения.
Плюют в кормившие их руки смачно и с наслаждением. Такое ощущение, что плавают уже в собственных брызгах...
За судьбу отслоившихся и отплывших переживания нет. Такие не тонут. Пусть плывут.
Плывите, голуби, плывите!
